Глава 3 «Андромеда»

10 июня, 1927 года по единому календарю.
Штаб группы армий «Б» Восточного фронта.

— С-срочное сообщение от боевой группы «Лерген»! Опорный пункт «Солдиум 528» стремительно окружает крупное подразделение армии Федерации!

Наступление армии Федерации, совпавшее по времени с началом операции «Андромеда» и выдвижением группы армий «А» к южным городам, было вполне ожидаемым. Штаб предполагал, что противник попытается отвлечь наши силы.

Поэтому все офицеры штаба группы армий «Б» лишь слегка нахмурились, мысленно чертыхнувшись, что их худшие опасения подтвердились.

— Я так и знал, — пробормотал один из офицеров, взглянув на карту. Они попытались найти опорный пункт «Солдиум 528» на линии обороны, но, к своему удивлению, не обнаружили его.

— Разве это не опорный пункт на линии «Мелтинг»?

Штаб предполагал, что противник будет наступать вдоль широких и удобных дорог. Поэтому все ограниченные ресурсы были брошены на укрепление линии обороны, которую назвали «Мелтинг»… Но, как оказалось, штабные офицеры группы армий «Б» ошиблись в своих прогнозах.

На карте не было ни следа опорного пункта «Солдиум 528» на предполагаемом направлении наступления противника. Офицеры внимательно изучили карту и, наконец, нашли его… на окраине карты, вдали от дорог, на малоиспользуемой железнодорожной ветке. Это был небольшой плацдарм.

— Черт возьми! Они наступают оттуда?!

Противник выбрал неожиданный маршрут. Офицеры штаба группы армий «Б» были ошеломлены.

— Мы отдали приказ гарнизону отступать?

— Нет! Уже поздно! Наши войска окружены!

Любой штабной офицер признал бы, что армия Федерации их переиграла. Они не могли отрицать, что противник провел успешную внезапную атаку. Но все равно… высокопоставленные офицеры были в шоке.

— Окружены?! Не может быть!

Это же Восточный фронт!

Здесь нет ни джунглей, ни высоких гор, ни непроходимых лесов, как на границе с Норденом. Да, в районе опорного пункта «Солдиум 528» часто бывает грязь, но это все равно открытая местность.

Да, противник действовал неожиданно.

Но офицеры не могли понять, как гарнизон позволил себя окружить. Дозоры должны были заметить приближение противника. Если бы первое сообщение было о контакте с противником, то это было бы понятно. Но сообщение об окружении — это абсурд. Разве можно окружить опорный пункт «Солдиум 528», если только солдаты не спали?

Современная армия не может пропустить выдвижение крупного подразделения противника. У нас есть авиационная разведка и маги-наблюдатели, которые постоянно следят за землей.

Некоторые офицеры уже решили, что гарнизон просто облажался, но, узнав название окруженной части, они покачали головой и рассмеялись.

Как можно назвать глупой боевую группу «Лерген», которая покрыла себя славой на Восточном фронте? Никто не мог этого понять.

— Как боевая группа «Лерген» позволила себя окружить?! — Почему полковник Лерген допустил это?! — Где были дозоры и наблюдательные посты?! — Мы же не отдавали приказ удерживать позиции! У них была возможность отступить! — Почему не сработала магическая разведка?!

В комнате стоял оглушительный шум, но один человек наблюдал за этой сценой с нескрываемым раздражением.

Это был генерал-лейтенант Зеттюр, которого сослали из центра. Он единственный сохранял спокойствие. Зеттюр встал и сказал:

— Господа, ваши рассуждения очень интересны. Но мы здесь не в университете. Нам нужно думать о том, как действовать дальше.

Он напомнил им о чести и долге, чтобы успокоить их.

— Противник атаковал с неожиданного направления. Наши войска окружены. У нас нет выбора… Если мы все согласны с этой оценкой ситуации, то мы должны спасти боевую группу «Лерген».

Зеттюр обвел взглядом офицеров штаба Восточной армии и повторил:

— Нам нужно думать о том, как спасти наших товарищей. Как организовать спасательную операцию? Вот и все.

Наши войска окружены. Значит, нужно идти на помощь. Все очень просто.

Военные, особенно офицеры, которые отвечают за жизни солдат, не могут открыто возражать против такого решения. И, кроме того, штаб обязан исправить свою ошибку.

— Подождите, ваше превосходительство.

— Что такое?

— Вы предлагаете действовать активно в такой ситуации? Вы же знаете, что Генеральный штаб приказал нам обороняться. И, кроме того, у нас нет резервов…

— Ты ошибаешься.

Зеттюр резко прервал офицера штаба группы армий «Б».

— Генеральный штаб приказал группе армий «Б» оборонять фронт. Наша задача — удерживать позиции, а не сидеть сложа руки.

— Но учтите нашу ситуацию!

— Я прекрасно понимаю, что у нас ограниченные ресурсы, но если нет другого выхода, то мы должны действовать… Насколько я могу судить, нам нужно нанести точечный удар. Я предлагаю использовать все наши резервы.

— В-все резервы?

Ответ был очевиден.

— Да.

— Мы не можем бросить наших товарищей, — продолжил Зеттюр.

— Мы можем приказать им прорываться самостоятельно и оказать им посильную поддержку. У нас нет сил для проведения масштабной операции по деблокированию…

— Ты что, ничему не научился на штабных курсах?

Зеттюр нахмурился, словно увидел перед собой идиота.

— Ты предлагаешь окруженным войскам прорываться самостоятельно, хотя они оказались в этой ситуации из-за ошибки командования? Скажи мне, чему вас учили в военной академии?

Это же основы управления войсками. Если мы не окажем помощь тем, кого можем спасти, то это деморализует армию.

— Вы серьезно предлагаете бросить опорный пункт «Солдиум» после того, как мы потратили столько ресурсов на укрепление линии «Мелтинг», которая оказалась бесполезной? Вы что, не знаете, почему сослали тех генералов, которые оставили Рейнский фронт без прикрытия и отправили Континентальную армию на север?

Боевой дух, мораль, доверие к организации — это невидимые, но очень важные факторы. Душа невидима, но без нее человек не может жить.

Армия — это тоже живой организм, и для нее эти факторы не менее важны.

Ошибка командования — это как вирус, который поражает всю армию. А несправедливость еще хуже. Что будет, если мы не попытаемся спасти тех, кого можем спасти, и скажем им: «Выкручивайтесь сами»? Мы получим армию, которая не будет сражаться до конца.

У нас есть два варианта: бросить боевую группу «Лерген» или спасти ее. Если мы бросим ее, то фактически совершим самоубийство как армия. А если попытаемся спасти, то у нас будет шанс выжить. «Если мы бросим своих, то подорвем доверие к системе командования, которая является основой нашей армии».

Зеттюр произнес эти слова с отвращением.

У нас нет выбора. Мы должны выбрать один из двух вариантов. И тот, кто выберет самоубийство, заслуживает расстрела.

— Вы хотите, чтобы наши дисциплинированные и обученные солдаты превратились в трусливую толпу?

Штабные офицеры, конечно, учатся быть безжалостными, но только по отношению к врагу. Они не могут даже думать о том, чтобы бросить своих товарищей.

— …Мы должны хотя бы сделать вид, что пытаемся их спасти. И в данном случае действия важнее слов. Что будет, если пойдет слух, что имперская армия бросает своих солдат на Восточном фронте?

Зеттюр обвел взглядом офицеров штаба, и его взгляд был полон угрозы.

Если мы бросим своих, то потеряем доверие. На то, чтобы завоевать доверие, нужны годы, а чтобы потерять его, достаточно одной ошибки.

— Представляю, как обрадуется Федерация. Мы дадим им отличный повод для пропаганды. Это будет равносильно государственной измене.

Федерация будет говорить: «Смотрите, Империя бросает своих союзников!». И это может повлиять на наши отношения с местными советами.

Если бы Федерация совершила такую же ошибку — а Зеттюр очень надеялся, что это произойдет — то он бы с радостью использовал это в пропагандистских целях.

К сожалению, контрразведка в местных советах работает очень плохо. Если мы потеряем их доверие, то они не смогут противостоять вражеской пропаганде.

Если «кроты» Федерации активизируются… то местные советы могут перейти на сторону врага. Это настоящая дилемма.

Чтобы обеспечить порядок и стабильность на оккупированных территориях, мы вынуждены привлекать к работе в местных советах людей с сомнительным прошлым. Иначе нам пришлось бы прибегнуть к репрессиям. Поэтому политика уступок неизбежна.

Наша национальная политика направлена на то, чтобы заручиться поддержкой населения на оккупированных территориях. Поэтому мы не можем просто так исключить из местных советов всех подозрительных лиц. И, конечно же, среди них есть «кроты» Федерации.

Мы знаем об этом и стараемся быть бдительными… Но чем шире двери, тем больше шансов, что в них проскользнет враг.

У нас пока нет доказательств, но есть подозрения, что даже британская разведка проникла в местные советы.

Слишком уж много информации утекает. Были случаи, когда перехватывали секретные сообщения, которыми обменивались наши дипломаты с родины и представители местных советов.

Наши криптографы пытались выяснить, не взломали ли наш шифр, но пришли к выводу, что это практически невозможно.

Конечно, один код или шифр могут быть взломаны случайно, но мы регулярно меняем коды и совершенствуем шифры. Поэтому взлом практически исключен.

Если дело не в шифре, то остается только человеческий фактор. А британцы — мастера шпионажа. Конечно, разведка любой воюющей страны пытается проникнуть на территорию противника, но… не стоит давать британцам лишний повод для сплетен.

Зеттюр качает головой, отгоняя от себя эти мысли, и снова обращается к офицерам штаба группы армий «Б»:

— Итак, подведем итоги. Исходя из политической необходимости и военной целесообразности, я настоятельно рекомендую вам немедленно начать действовать. Я предлагаю провести операцию по деблокированию опорного пункта «Солдиум 528».

Эти слова Зеттюра произвели эффект разорвавшейся бомбы. Он просит их действовать, хотя его полномочия ограничены. В обычной ситуации они могли бы просто проигнорировать его просьбу или отказать.

Но большинство офицеров не могли не согласиться с аргументом Зеттюра: «Мы не можем бросить своих товарищей».

— И, — продолжил Зеттюр, — если вам недостаточно слов инспектора… то я могу повторить свою просьбу как заместитель начальника Генерального штаба по оперативным вопросам. Я прошу вас немедленно начать действовать, чтобы предотвратить негативные последствия для местных советов.

В комнате повисла тишина.

Все офицеры смотрели на Зеттюра так, словно он ударил их по голове. Только благодаря остаткам разума они не закричали: «Вы с ума сошли?!».

Они были в шоке, но все же смогли взять себя в руки. Им с трудом, но все же удалось сохранить самообладание.

— …Ваше превосходительство, вы понимаете, что означают ваши слова…?

Штабные офицеры, прошедшие строгую дисциплинарную подготовку, умеют контролировать свои эмоции.

Это, конечно, хорошо, но Зеттюр считал, что им не хватает решительности и они слишком пессимистичны.

— Господа, вы что, хотите сказать, что я идиот? Не стесняйтесь, говорите прямо. Я не настолько глуп, чтобы не понимать, что означают мои слова.

Зеттюр занимает особое положение: он инспектор, но при этом формально остается заместителем начальника Генерального штаба по оперативным вопросам. Если он просит их действовать, используя оба своих титула, то отказ будет иметь серьезные последствия.

Конечно, Верховное командование будет в ярости. Они не давали Зеттюру таких полномочий… И если он ошибется, то это может привести к катастрофе.

Но Зеттюра это не волновало. Он был готов рискнуть.

— Итак, думаю, что у вас больше нет причин для сомнений… Есть еще вопросы?

Возможно, Зеттюр казался «мягким ученым» только потому, что его предыдущий партнер, Рудерсдорф, был слишком импульсивным, а Дегуршаф всегда была готова броситься в бой. …Похоже, что все познается в сравнении, — горько усмехнулся Зеттюр.

Как же меняется человек в зависимости от окружения!

Зеттюр с интересом наблюдал за реакцией офицеров, но его лицо оставалось бесстрастным.

— И, кроме того, это наш шанс. Враг сам идет к нам в руки. Для военного нет ничего лучше, чем уничтожить вражескую армию. Так давайте же воспользуемся этой возможностью и устроим им «котел»!

Офицеры, поддавшись напору Зеттюра, уже готовы были согласиться, но они не зря носили штабные знаки отличия.

Несколько офицеров с сомнением на лице робко возразили:

— Ваше превосходительство, простите… но вы слишком спокойны. В чем секрет вашего хладнокровия?

Они подозревали, что все идет слишком гладко.

На самом деле, Зеттюр мог предсказывать действия противника, игнорируя «туман войны», только потому, что у него был козырь в рукаве.

Он заранее просчитал, где может появиться противник, и подготовил план действий на этот случай. Так что неудивительно, что все идет по плану.

И если офицеры не видят в этом ничего странного, то Зеттюр просто отчаялся бы в их интеллектуальных способностях. Добродушный штабной офицер — это плохой штабной офицер. Если у тебя нет выдающихся организаторских способностей и острого ума, как у подполковника Угера, то ты заслуживаешь наказания.

— Это просто опыт и подготовка.

Услышав слово «подготовка», офицеры широко раскрыли глаза. На их лицах появилось напряжение и настороженность. Похоже, что среди них есть не только дураки.

— Неужели боевая группа «Лерген»…

— …была приманкой? Я не буду этого отрицать.

Зеттюр слегка улыбнулся, подтверждая их мрачные подозрения.

Если говорить прямо, то…

Империя сосредоточила свои основные силы на южном участке восточного фронта. Концентрация сил — это важный принцип, но если у тебя мало ресурсов, то приходится «отбирать» их у других. Поэтому все остальные участки фронта должны обороняться. И Зеттюр, и офицеры штаба Восточной армии знали об этом.

— Ваше превосходительство, вы хотите изменить план обороны, не посоветовавшись с нами?!

— Ты меня неправильно понял.

— Но!

— Пока вы все смотрели направо, я смотрел налево. Боевая группа «Лерген» оказалась в окружении, потому что я пытался исправить ваши ошибки.

— Ваше превосходительство, вы слишком резки!

Зеттюр, как только прибыл на восток, пытался убедить их изменить план обороны, но у него ничего не получилось. Поэтому он был вынужден приказать Дегуршаф удерживать опорный пункт «Солдиум 528» любой ценой.

— Я говорю то, что думаю. У нас мало войск, и нам нужно оборонять огромный участок фронта. Мы не можем позволить себе строить оборону по учебнику. Поэтому полковник Лерген принял на себя удар противника, чтобы дать нам время!

— Т-то есть… боевая группа «Лерген» оказалась в окружении намеренно?

— Скорее всего, это было его собственное решение. Я немного знаю полковника Лерген, и могу сказать, что он — настоящий военный.

На самом деле, это была она, и ее решение было не совсем добровольным… Но Зеттюр был уверен, что Дегуршаф выполнит свой долг. Раз уж он приказал ей удерживать позиции, то она будет сражаться до последнего.

Конечно, это была ложь, но мало кто из военных откажется спасать своих товарищей, услышав такой аргумент.

— Он принял это решение, исходя из тактической обстановки. Если бы он отступил, то враг прорвал бы нашу оборону. А это привело бы к потере инициативы. Мы не можем этого допустить. — сказал Зеттюр. С оперативной точки зрения, пассивная оборона обречена на провал.

— Итак, господа, я снова спрашиваю вас: разве мы не должны контратаковать, раз уж враг сам пришел к нам, а наши товарищи оказались в беде?

— Но, ваше превосходительство!

— У нас нет ни сил, ни ресурсов для наступления! Мы даже оборону не можем нормально организовать!

Высокопоставленные офицеры с мрачными лицами хором возразили Зеттюру.

Генерал-лейтенант Зеттюр легко мог представить себе, почему офицеры штаба Восточной армии так обеспокоены.

У них действительно не хватало войск. Наступление, даже локальное, было слишком рискованным. Если бы это был учебник или экзамен в военном училище, то они бы получили высший балл.

Но, к сожалению, реальность не всегда соответствует «ожидаемым условиям».

В довоенных учебниках такая экстремальная ситуация считалась «невозможной». Рациональный человек, конечно же, посмеялся бы над идеей продолжать войну ради самой войны.

Но сейчас им было не до смеха.

— Мы не можем растягивать наши силы тонким слоем и ждать, пока враг прорвет нашу оборону. Лучше уж собрать все наши силы в один кулак и ударить им.

— Но…

— Я повторяю свою просьбу. Господа, я прошу вас разработать план спасательной операции. Осторожность — это хорошо, но я надеюсь, что вы представите мне хотя бы предварительный план до того, как наши товарищи погибнут.

14 июня, 1927 года по единому календарю.
Восточный фронт.

На картах имперской армии был обозначен опорный пункт среднего размера под названием «Солдиум 528». Раньше это был поселок или, скорее, город, построенный для обслуживания автотранспорта.

Имперская армия захватила его во время операции «Молот», а затем, во время подготовки к операции «Андромеда», вывела оттуда все войска, чтобы усилить группу армий «А». Можно сказать, что опорный пункт «Солдиум 528» был заброшенным местом на краю света… по крайней мере, так должно было быть.

Но сейчас опорный пункт «Солдиум 528», который должен был стать тихим и спокойным местом, был окружен армией Федерации. И подполковник Таня фон Дегуршаф, командир боевой группы «Саламандра», которая отвечала за оборону этого гостеприимного места, была разбужена лейтенантом Серебряковой.

— …Подъем, подполковник.

Таня с трудом открыла глаза и посмотрела на часы. Время смены караула.

Ей хотелось еще немного поспать, но делать было нечего.

— Хорошо, спасибо, адъютант.

Во время осады командир всегда очень занят. Нельзя же доверить управление штабом невыспавшемуся человеку. Таня старалась выкроить время для сна, но это было непросто.

Серебрякова отправилась спать, а Таня, протирая сонные глаза, спустилась в подземный склад, который служил им штабом.

— Время смены караула. Майор Вайс, принимай командование.

— Спасибо. Враг пока не проявляет активности. Похоже, что они готовятся к наступлению.

Таня слушала доклад Вайса и жалела, что ее адъютант спит. Чашечка кофе не помешала бы…

— продолжила Таня, — они очень тщательно готовятся. Это дает нам время, но… они, как всегда, предпочитают нападать толпой на одного. Я понимаю, что это в стиле британцев, но почему коммунисты делают то же самое?

Таня хотела пошутить, но майор Вайс лишь вежливо улыбнулся и промолчал.

— Эти проклятые коммунисты! Почему бы им не притвориться пацифистами хотя бы для виду?

— Подполковник, вы серьезно?

— Конечно, нет. Но я имею право мечтать о том, чтобы они соблюдали правила приличия.

Вайс уже хотел было согласиться, как вдруг…

Вдали раздался грохот.

Все узнали этот звук. Кто на Восточном фронте не слышал грохот тяжелых орудий армии Федерации? Разве что те, кто уже нашел вечный покой.

— …Майор, пора готовиться к войне.

— Есть! Сию минуту!

— Подъем! Враг наступает!

Со времен позиционной войны на Рейнском фронте солдаты привыкли к тому, что их будят грохотом вражеской артиллерии.

Солдаты опорного пункта «Солдиум 528», проклиная вражеских артиллеристов, вскакивали с коек и занимали свои позиции.

— …Похоже, что у врага нет сил на массированный артиллерийский обстрел. Отлично. Батальон, в воздух! Перехватываем вражеские магические силы.

— Кто будет командовать?

— Не волнуйся, майор, я не оставлю тебя в стороне, — улыбнулась Таня. — Я поручу командование капитану Мейберту. У артиллеристов сейчас много свободного времени, пусть хоть чем-то займутся.

— Для меня большая честь.

Военный маньяк, который только что был таким скромным, теперь улыбался, как хищник, предвкушающий охоту. Похоже, что ему нравится быть на передовой. Недавно Таня взяла его с собой в рейд на вражеские позиции, но, видимо, ему этого было мало… Таня не понимала, как можно радоваться тому, что тебя не оставили в штабе.

Но это война.

И такие люди тоже нужны на фронте.

— Итак, майор Вайс, передай командование капитану Мейберту. А я найду лейтенанта Серебрякову и соберу батальон. …Если опоздаете, то мы без вас улетим.

— Мы успеем.

Вайс отдал честь и бросился к телефону. Таня выбежала из подземного склада и направилась к плацу, где должен был собраться батальон.

Как всегда, все были на месте.

Все было как раньше, за исключением того, что роты лейтенанта Гранца не было, а вместо нее была рота лейтенанта Вюстмана. И лейтенант Серебрякова тоже успела.

Но если не обращать внимания на офицеров… то солдаты, похоже, только что проснулись. У некоторых из них были ужасные прически. Таня всегда считала, что опрятный внешний вид — это признак цивилизованного человека, но она не была уверена, можно ли требовать этого во время вражеского наступления.

— Батальон построен!

— Спасибо за доклад, лейтенант Серебрякова.

Таня машинально отдала честь и задумалась о том, как сделать замечание своим подчиненным. Землетрясение или пожар — это «непредвиденные обстоятельства», но «вражеское наступление» во время войны — это обычное дело… Можно ли в такой ситуации снизить требования к внешнему виду?

Таня не была уверена, стоит ли ей сейчас об этом думать. Конечно, неряшливый внешний вид не всегда означает неряшливость в мыслях, но если человек перестает следить за собой, то это тревожный знак.

Но Таня, как представительница цивилизованного общества, не могла промолчать, столкнувшись с нецивилизованным врагом — коммунистами — и антицивилизационной силой — существом X.

— Товарищи, я вижу, что многие из вас только что проснулись. Наш батальон всегда славился своей дисциплиной… но, похоже, вражеская артиллерия решила разбудить нас раньше времени.

В конце концов, Таня решила, что будет несправедливо ругать своих подчиненных, и просто пошутила.

— Даже если к нам пришли незваные гости, мы не должны встречать их в пижамах. Приведите себя в порядок, как подобает цивилизованным людям.

Маленькие привычки приводят к большим переменам. Принцип Хайнриха — это скорее эмпирическое правило, но оно работает. У человека всегда есть пределы. И чтобы расширить эти пределы и добиться высоких результатов, нужно поддерживать дисциплину.

Привычки — это ключ к успеху.

— Итак, лейтенанты Серебрякова и Вюстман, скоро к нам присоединится майор Вайс. Мы будем перехватывать вражеские магические силы. Будем действовать так же, как на Рейнском фронте.

Таня кратко объяснила офицерам ситуацию. На самом деле, это была просто формальность, так как она уже получила всю информацию от Вайса… Но проверка никогда не бывает лишней.

Отклонения от стандартных процедур часто возникают из-за халатности.

Но Таня доверяла своим опытным подчиненным.

— Лейтенант Серебрякова, действуй как обычно.

— Есть! Как обычно.

— …На тебя всегда можно положиться.

Таня похвалила Серебрякову за ее стабильность. Серебрякова, похоже, не привыкла к похвале, и Таня улыбнулась, увидев ее удивленное лицо.

Похоже, что Таня недостаточно хвалила своих подчиненных.

В детстве Таня не понимала, почему Флоренс Найтингейл говорила, что «медсестры, которые остались с ней до конца в Крыму, ценнее золота». Но теперь Таня понимала ее. Найтингейл была не только великим реформатором здравоохранения, но и талантливым статистиком. Человеческий капитал — это ценный ресурс, независимо от профессии.

И лейтенант Серебрякова, которая заслужила доверие Тани, была настоящим сокровищем, «ценнее золота», как говорила Найтингейл.

— …Не смотри на меня так удивленно. Я действительно ценю твою работу.

— С-спасибо!

Таня решила, что нужно как-нибудь отблагодарить Серебрякову. Может быть, подарить ей шоколад? Таня сделала заметку в своем блокноте.

А теперь нужно было поговорить с лейтенантом Вюстманом, командиром резервной роты, который впервые участвовал в бою.

— Лейтенант Вюстман, я хочу тебе сказать… не рискуй понапрасну. Просто следуй за мной. Я прикрою тебя.

— Есть!

Вюстман был полон энтузиазма, но ему не хватало опыта. Он, конечно, участвовал в боях, но Таня еще не могла полностью ему доверять.

Но даже лейтенант Тоспан, который был упрямым как осел, оказался полезным.

У Вюстмана были способности, и Таня была уверена, что сможет его использовать.

Молодым солдатам не хватает опыта, но у них есть энтузиазм. Им нужно только правильное обучение. И Таня могла этим похвастаться. Она гордилась тем, что воспитала на поле боя лейтенантов Серебрякову и Гранца.

Вюстману нужно было только время и немного здравого смысла.

— Отличный ответ, лейтенант.

— Есть!

— Запомни одну вещь, лейтенант. В войне побеждает не тот, кто набирает больше всего очков, а тот, кто меньше всего ошибается. Если ты будешь работать над своими слабыми сторонами, то у тебя будет больше шансов выжить. …Но это уже тема для другого разговора.

— Вы правы.

Таня с удовлетворением кивнула. Вюстман был послушным солдатом. Это хорошее качество.

— Прошу прощения за опоздание, подполковник.

— О, майор. Еще немного, и мы бы улетели без тебя.

Вайс шутливо извинился. Он тоже был спокоен. Опытные солдаты — это настоящее сокровище.

— Отлично. Я возьму на себя лейтенанта Вюстмана. Майор Вайс, остальными будешь командовать ты.

Таня всегда нервничала, когда ей приходилось заботиться о своих подчиненных во время боя. Это было похоже на обучение нового сотрудника. Но на войне ставки гораздо выше. Таня всегда старалась прикрывать своих подчиненных, но… это было непросто.

Именно поэтому Таня так жалела, что у нее забрали роту лейтенанта Гранца. «Генерал-лейтенант Зеттюр, я вам этого не прощу!», — подумала Таня.

— А что мне делать?

— Лейтенант Серебрякова, ты будешь со мной. Мы будем прикрывать лейтенанта Вюстмана и его роту.

Лишняя помощь никогда не помешает, — подумала Таня и, не дожидаясь ответа Серебряковой, подняла батальон в воздух.

Главное в воздушном бою — это занять выгодную позицию. Если вражеские магические силы уже близко, то времени на построение нет.

Но, похоже, что враг не спешит. Раз уж они смогли спокойно подняться в воздух и построиться, значит, у них есть время.

— …Странно. Почему между артиллерийским обстрелом и атакой такая большая пауза? Разве вражеская артиллерия не должна работать слаженно?

Благодаря этой паузе Таня смогла проверить боеспособность резервной роты в реальных условиях.

К ее удивлению, они неплохо справлялись с новыми магическими сферами «Элиниум-97», хотя и с трудом.

Но это зрелище одновременно и радовало, и пугало Таню.

— Война дилетантов против дилетантов. Мы слишком расточительно используем человеческий капитал…

Бедняки против бедняков, дилетанты против дилетантов. Тотальная война вступила в свою финальную стадию.

До войны имперская армия могла доверить корректировку артиллерийского огня даже новичкам. Недавно Таня сама стала жертвой «дружественного огня», но сейчас ситуация настолько плоха, что им приходится отправлять на корректировку огня даже необученных магов.

У нас нет времени на обучение. Все опытные инструкторы на фронте. Мы отправляем на фронт необученных магов, и их сбивают как индюков.

Это порочный круг. Все, что Таня могла сделать, — это попытаться повысить выживаемость своих подчиненных. Она должна была сделать все возможное, чтобы превратить их в «живой щит». Таня достала бинокль и осмотрела небо.

— …Все идет по плану.

Противники заняли позиции на высоте и готовились к бою. У обеих сторон было примерно одинаковое количество магов.

Обычно имперская армия уступала коммунистам в численности, но благодаря ошибкам противника им удалось добиться превосходства в воздухе, как в количественном, так и в качественном отношении. Но, похоже, что это преимущество тает на глазах.

— …армия Федерации тоже учится.

Таня вздохнула.

Ей нравилось сражаться со слабым противником, но соперничество с равным по силе врагом не доставляло ей никакого удовольствия. Лучше всего выполнять свою работу с минимальными усилиями. А война — это тяжелый труд.

— Враг открыл огонь!

Таня, услышав предупреждение, отдала приказ контратаковать.

— Всем, огонь!

Они открыли огонь с предельной дистанции, используя оптические прицелы. Но расстояние снижало точность и мощность выстрелов.

Таня поморщилась. Ей не нравилось тратить боеприпасы на бесполезную перестрелку.

— Черт, на такой дистанции…

Таня не успела договорить, как вдруг заметила, что вражеские маги начали действовать странно.

— Что?! Они атакуют?!

Вражеские маги, нарушив строй, бросились на имперцев.

— Они потеряли управление? Как они смеют нарушать строй…

Таня насторожилась, услышав недоуменный голос лейтенанта Вюстмана. Слишком уж быстро враг потерял строй. Таня знала, что перестрелка на большой дистанции действует на нервы новичкам, но враг еще не понес серьезных потерь.

— Может быть, у них просто нервы сдали? …Такое иногда бывает.

Таня с подозрением наблюдала за врагом, пытаясь понять, что происходит. И вдруг она закричала:

— Нет!

Враг атаковал их, когда они находились над нейтральной территорией, вблизи линии фронта!

Это катастрофа!

— Вперед! Действуем! — закричала Таня.

— Что?

Вюстман не понял ее. Какой же он непонятливый! Они же находятся над своими позициями! Разве он забыл, как они сами делали то же самое с армией Федерации?!

Таня, повысив голос, чтобы ее услышали, скомандовала:

— Всем, полный вперед! Нельзя допустить, чтобы бой шел над нашими позициями!

Вайс, поняв ее, сразу же бросился в атаку. Серебрякова последовала за ним, чтобы не дать врагу окружить его.

Если бой будет идти над их позициями, то риск «дружественного огня» резко возрастет. Они не могли использовать мощные заклинания, чтобы не попасть по своим, а поддержка с земли была бы слишком опасна.

Для штурмовиков нет ничего хуже, чем враг, который атакует в лоб.

Поэтому им нужно было действовать на опережение.

— В-враг атакует?!

Таня не могла допустить, чтобы Вюстман растерялся. Она была в ярости.

— Я знаю! Действуй!

— Залповый огонь…

Таня снова была вынуждена кричать. Как можно воевать с такими тугодумами?!

— Не стой на месте, Вюстман! Тебя сейчас сомнут! Атакуй! Атакуй! Атакуй! Понял? Мы должны отбросить их!

Даже опытные солдаты теряются, когда их застают врасплох. А неопытные офицеры и маги могут просто запаниковать.

Поэтому Таня должна была отдать четкий приказ.

— Вперед! Вперед! Вперед!

Благодаря ее приказу 203-й авиамагический батальон, включая резервную роту, успел встретить врага лобовой атакой.

— Не ввязывайтесь в ближний бой! Набираем высоту! Не подпускайте врага к нашим позициям!

Таня знала, что их преимущество — в высотных характеристиках амулетов, поэтому она приказала набирать высоту. Но тут ее ждал неприятный сюрприз.

Враг не отставал, хотя они должны были оторваться от него на высоте.

— Они на высоте восемь тысяч метров?! Не может быть! Как они забрались так высоко?!

Таня не могла поверить своим глазам. маги Федерации, которые должны были быть специалистами по бою на малых высотах, сражались с ними на равных.

Не только численное, но и качественное превосходство имперцев было под вопросом. Враг, который должен был быть слаб в ближнем бою, теснил их.

— Всем, набирать высоту двенадцать тысяч метров! Я знаю, что это рискованно, но… стоп! Отставить! Отставить! Всем, оставаться на высоте восемь тысяч метров!

Таня уже хотела было приказать набирать предельную высоту, но в последний момент поняла свою ошибку и отменила приказ.

Обычно она бы так и сделала.

Но не сейчас.

Резервная рота еще не освоила новые амулеты, и они не проходили высотную подготовку. Неизвестно, смогли бы они подняться на такую высоту. О высотном преимуществе не могло быть и речи.

— Держим высоту! Прикрываем друг друга! Второй взвод, действуем как загонщики! В первую очередь уничтожаем новичков!

Таня уже хотела было приказать открыть огонь, как вдруг заметила в небе черные точки. И не одну, а несколько.

Таня сразу поняла, что это такое.

— Вражеские самолеты?! Рассредоточиться! Огонь!

Маги Федерации, которые до этого момента не отставали от имперцев, резко развернулись и начали отступать.

К имперцам приближались вражеские истребители. Они не могли позволить себе попасть под огонь их крупнокалиберных пулеметов.

203-й авиамагический батальон, как и подобает ветеранам, быстро отреагировал на неожиданную атаку.

Маги, используя алгоритмы случайного уклонения, открыли ответный огонь взрывными заклинаниями, пытаясь сбить вражеских летчиков с прицела.

Это была идеальная реакция на внезапное нападение. Не зря 203-й батальон был гордостью Генерального штаба имперской армии. Они умели выполнять практически невыполнимые задачи.

— Доклад о повреждениях!

— Потери незначительны!

Таня была довольна ответом Серебряковой.

Конечно, ей было обидно, что их застали врасплох. Но незначительные потери компенсировали это. Таня гордилась своими подчиненными и тем, как она их обучила.

Таня уже хотела было улыбнуться, но, осмотрев небо, нахмурилась.

Из-за того, что маги, уклоняясь от вражеских истребителей, использовали алгоритмы случайного уклонения и стреляли взрывными заклинаниями, расстояние между ними увеличилось.

Их строй был нарушен!

— Держаться парами! Враг будет атаковать!

Таня была недовольна. Другие подразделения еще держались, но лейтенант Вюстман и его рота были слишком медлительны.

— Остерегайтесь атак снизу! Черт, что это такое?! Коммунисты научились воевать?!

— Это же коммунисты!

— И что с того? — не выдержала Таня.

— Вы сами говорили, что они такие, — ответила Серебрякова. То ли она пошутила, то ли сказала это серьезно?

— Да, пожалуй, ты права… Похоже, что они научились делать то, что нам не нравится.

Таня, сдерживая раздражение, признала, что враг действовал умело. Они заманили имперцев на высоту, а затем атаковали их истребителями.

Вражеские самолеты атаковали, сбросив бомбы и выпустив пулеметные очереди, а затем сразу же ушли на разгон.

Из-за большой разницы в высоте и скорости атаковать их было практически невозможно. И, кроме того, внизу их ждали «гости». О преследовании не могло быть и речи.

Но это было еще не все.

Таня не собиралась сдаваться. Ошибки нужно исправлять.

Таня сделала глубокий вдох.

— Они осмелились вступить с нами в ближний бой! Похоже, что армии Федерации очень понравились наши магические клинки. Угостите их как следует!

Вайс, как всегда, был готов идти в атаку.

— Разрешите атаковать!

— Разрешаю. Вперед!

Вайс, не дожидаясь ответа, бросился в атаку. Они действовали слаженно, как единый организм.

— Рота, за мной! Атака!

— Поддержите его огнем! — крикнула Таня Вистеманну и его роте.

— Три залпа!

Вюстман, хоть и нервничал, но стрелял точно. Похоже, что он начинает привыкать к бою.

Раз уж он научился не стрелять по своим, то лучше всего использовать его для огневой поддержки.

— Вюстман! Продолжай обстрел! Не нужно рисковать!

— Есть!

По крайней мере, отвечать он умеет.

Таня не хотела думать о нем плохо только потому, что у него мало опыта. Опыт можно приобрести. Нельзя путать отсутствие способностей с отсутствием опыта. Справедливость — это то, что Таня всегда ставила превыше всего.

Возможно, она стала слишком агрессивной из-за затянувшейся войны. Или, может быть, приказ Зеттюра удерживать позиции любой ценой слишком сильно давил на нее.

— Сейчас не время об этом думать.

Таня отбросила эти мысли и сосредоточилась на бою. Ситуация складывалась удачно. Вайс атаковал врага, и пока тот пытался отбиться… имперцы успели построиться для атаки.

— Отлично, — Таня повернулась к Серебряковой. — Лейтенант, мы атакуем вслед за Вайсом. Как обычно… я доверяю тебе свою спину. Следи за вражескими самолетами.

— Есть!

— Пора. За мной!

Они набирали скорость.

Не зря сферы «Элиниум-97» называли штурмовыми. Главный инженер завода «Элиниум» был сумасшедшим, но, как ни странно, его безумные идеи подкреплялись высокими технологиями.

Имперцы, используя свое преимущество в скорости, атаковали вражеских магов, которых Вайс сбил с толку.

Вражеские маги, заметив имперцев, попытались защититься, но были слишком медлительны.

— Хм, какая медленная реакция.

Таня уже прицелилась и хотела выстрелить… но вдруг ее амулет содрогнулся от попадания в бок. Кто-то выстрелил в нее сбоку.

Неужели коммунисты применили обманный маневр?!

— …Засада?!

Таня скрежетнула зубами. Она поняла, что ее переиграли. В этот момент вражеский маг, игнорируя предупредительный огонь Серебряковой, бросился на нее.

Серебрякова не успела помочь Тане, а Таня не могла уклониться.

— Проклятье!

Таня резко изменила направление движения и открыла огонь из пистолета-пулемета. Она выпустила всю обойму, отступая на безопасное расстояние, и ушла на разгон, используя скоростные характеристики своего амулета.

— Подполковник! Вы в порядке?!

— Все хорошо!

Несколько вражеских пуль просвистели рядом с ней… но, к счастью, ей не пришлось использовать «Элиниум-95».

Новый амулет, разработанный проклятым МАД, был не хуже федерального и мог выдержать несколько попаданий, если усилить защиту.

— Мы не настолько слабы, чтобы нас сбили такими выстрелами!

Таня кричала на своих подчиненных, но в душе она была напугана.

Враг застал ее врасплох.

Таня не могла поверить, что маги федерации могут соперничать с ней в ближнем бою. Это противоречило всем ее представлениям.

Если бы не ее пистолет-пулемет, то неизвестно, чем бы закончилась эта атака.

— …Черт, какие же они назойливые.

Таня, едва успев оторваться от врага, внимательно осмотрела его.

Обычно она не обращала внимания на лица вражеских солдат, так как бои проходили на большой скорости, но сейчас ей нужно было собрать как можно больше информации. Она хотела обратить внимание на их снаряжение, форму и даже расу… и тут ее ждало неожиданное открытие. Она думала, что это какие-то элитные подразделения, но… на них была обычная форма армии Федерации. И никаких особых знаков отличия.

Но они были слишком старыми. Для армии Федерации, которая переживала реорганизацию авиамагических войск, это было необычно. Похоже, что им было за сорок.

Может быть, это инструкторы? В любом случае, если коммунисты вынуждены использовать таких старых солдат, то у них серьезные проблемы. Значит, подкрепление, обещанное Зеттюром, прибудет скоро. Таня не любила ждать.

— …Это хорошая новость. Хотя, конечно, мне не стоит радоваться после того, как меня чуть не убили.

Таня усмехнулась и открыла огонь, пытаясь пробить защиту вражеского амулета и заработать очки… но промахнулась.

И, кроме того, как только она останавливалась, чтобы прицелиться, ее сразу же атаковали. Она не могла стрелять, потому что сама была под обстрелом.

— Черт, какая слаженная работа!

Она хотела атаковать врага со спины, но он уже целился в нее. Они работали парами, и их взаимодействие было даже лучше, чем у ее подчиненных. Таня не могла в это поверить.

Она взглянула на другого врага. Он тоже был старым. Может быть, это пара инструкторов? В любом случае, они слишком хорошо сработались, и разбить их огнем было невозможно.

Оставался только один вариант: поддаться на их провокацию.

Таня бросилась на врага, и, наконец, ей удалось сбить одного из них магическим клинком.

— Черт, слишком много времени уходит. …Что это такое?

Таня осмотрела поле боя и нахмурилась.

203-й авиамагический батальон, который считался элитой имперской армии, едва справлялся с магами Федерации, которых обычно считали слабыми противниками.

Хотя, если смотреть на общую картину, то имперцы все же имели небольшое преимущество. Но Таня, как командир элитного подразделения, не могла смириться с этим.

Это было недопустимо. Они не должны были сравнивать себя с армией Федерации.

И пока Таня размышляла, враг снова атаковал.

— Черт, какие же они назойливые!

Таня выпустила несколько взрывных заклинаний, чтобы создать дымовую завесу и оторваться от врага, и тут заметила, что Серебрякова остановилась.

— Виша! Что ты делаешь?!

— Подполковник! Посмотрите! Это защита вражеского амулета!

— Что? Что ты говоришь?

— …Взрывное заклинание повредило ее. Это не новый амулет!

— Что?! Правда?!

Таня не могла поверить своим ушам. Все их проблемы были связаны с тем, что они считали вражеские амулеты непробиваемыми.

Если им не нужно будет пробивать защиту, то все изменится.

— Проверим!

Таня, не теряя надежды, переключила свой амулет на взрывные заклинания и открыла огонь.

Заклинания с большой площадью поражения могли задеть даже быстрых вражеских магов.

Таня внимательно наблюдала за результатами обстрела, но не заметила никаких изменений. Она уже хотела была чертыхнуться, но тут заметила, что на форме одного из врагов появились красные пятна.

— Неужели их защита слабее, чем мы думали?

Если им удалось пробить защитный барьер и повредить амулет, то он был гораздо слабее, чем они предполагали.

— Отличная новость, — улыбнулась Таня.

— Вайс, Вюстман! У них нет новых амулетов! Используйте заклинания с большой площадью поражения!

— Что?!

Таня усмехнулась, услышав недоуменные голоса своих подчиненных. Похоже, что не только она считала вражеские амулеты непробиваемыми.

Скорее всего, это было связано с их предыдущим опытом. Они так намучились с магами Федерации, что у них сложилось впечатление, что их амулеты неуязвимы.

— Небольшие потери среди своих допустимы! Приготовиться к залповому огню! Засыпаем их взрывными заклинаниями! Но только не попадайте по нашим на земле!

— Е-есть!

— Отлично, — крикнула Таня по радио. — Всем, огонь! Стираем их с лица земли! И не забудьте про защиту! Огонь!

В следующий момент небо озарилось вспышками взрывных заклинаний.

Возможно, это было слишком рискованно — атаковать врага в том же секторе, где находились ее подчиненные. Но, как показал опыт обстрела зенитных батарей Федерации, иногда лучше действовать грубо, чем точно.

Похоже, что армия Федерации не ожидала такой атаки. Вражеские маги были сметены взрывной волной.

Но им удалось сбить только нескольких.

— Черт, какие же они живучие. Уходят!

Большинство вражеских магов, попав под обстрел, не стали сопротивляться, а просто улетели. У них были ожоги, но они выжили.

— Они становятся все более назойливыми. …Придется начинать сначала. …Есть потери?

— Потерь нет! Есть несколько легких ожогов!

— Это все благодаря «Элиниум-97», — улыбнулась Таня. — Хорошо, что наша защита лучше, чем у них.

Скорость, прочность, надежность. Новый амулет был лучше во всем. Если бы им удалось наладить массовое производство и вооружить им всех магов, то они бы получили решающее преимущество. …Конечно, при условии, что они найдут достаточно магов, способных им пользоваться.

Вражеские авиамагические силы отступили.

Их задача — прикрытие с воздуха — была выполнена. Теперь нужно было только отбить атаку наземных войск… но, похоже, что армия Федерации поняла, что атаковать без поддержки с воздуха — бессмысленно.

На земле было тихо. Похоже, что наземные войска с интересом наблюдали за воздушным боем. Таня им завидовала.

— Майор Вайс, лейтенант Вюстман, спасибо за работу. Похоже, что лейтенант слишком устал, чтобы говорить. Спускайтесь и отдыхайте.

— …Е-есть! Разрешите идти?

Таня отпустила Вюстмана и его роту, а сама осталась в воздухе вместе с Вайсом и Серебряковой, чтобы патрулировать небо. Если враг не появится, то они тоже смогут отдохнуть.

Таня подлетела к Вайсу и попросила его поделиться своими впечатлениями о бою. Они сошлись во мнении, что враг был на удивление силен. Они не только хорошо владели магией, но и действовали очень слаженно. Это была совсем другая армия Федерации.

Таня вздохнула. Сколько же им еще придется сражаться с такими противниками? И зачем Зеттюр отдал им такой безумный приказ и забрал одну роту?

— …Неожиданно сильный противник.

— Согласен. И где наша авиация? Они же обещали нам превосходство в воздухе! А враг использует истребители! Что происходит?!

— Успокойся, майор, — сказала Таня. — В мире много людей, которые не любят войну. Если бы наша авиация спала, а нас бы обстреливали из пулеметов, то я бы с тобой согласилась. Но сейчас ситуация другая.

— Вражеская авиация не активна, майор.

Имперская авиация, хоть и не оказывала им прямой поддержки, но не давала вражеским самолетам свободно летать. В общем… они справлялись со своей задачей.

Невозможно уничтожить все вражеские самолеты, но если им удалось нейтрализовать девяносто процентов, то этого достаточно. Нельзя требовать от них невозможного.

Авиация выполнила свою задачу. Вайс, конечно, не мог этого понять, но у каждого подразделения свои задачи.

— Наша авиация сражается с врагом в его воздушном пространстве, поэтому мы можем не беспокоиться о том, что нас атакуют с воздуха. Это большая удача.

— Благодаря этому, — Таня с иронией посмотрела на вражеские позиции, — …мы можем сосредоточиться на своей работе.

— Но теперь нам сложно использовать высоту.

— Согласна. Похоже, что враг этого и добивался. …Смотри, вот они.

Таня указала на несколько черных точек на горизонте. Вражеские маги, хоть и отступили, но все еще наблюдали за ними. Таня была бы рада стереть их с лица земли.

— …Как же они надоедливы. Зачем они так настойчиво демонстрируют свое присутствие?

Похоже, что они хотели запугать имперцев. Если постоянно напоминать о своем присутствии, то враг начнет нервничать.

— Самолюбование — это привилегия подростков. Но они так настойчиво демонстрируют свое присутствие, что мне кажется, что они хотят мне что-то сказать.

— Неужели в армии Федерации есть такие храбрецы, которые не боятся вас?

— Что?

Таня гневно посмотрела на Вайса… но потом вздохнула.

Может быть, она слишком мала ростом? Даже командир не может запугать своих подчиненных, если они не боятся.

Серебрякова, не обращая внимания на ее взгляд, сказала:

— Настоящие герои!

Таня усмехнулась. Серебрякова стала очень смелой. Хотя, если подумать, то она всегда такой была. Еще на Рейнском фронте. Таня уже хотела была вспомнить какой-нибудь случай, но потом передумала.

— Господа, вы знаете, какая судьба ждет героев?

Это был просто непринужденный разговор. Не стоило принимать его близко к сердцу.

— Герои всегда погибают. И никто не гарантирует, что это не произойдет здесь и сейчас. Мы положим конец легенде о героях армии Федерации.

Офицеры рассмеялись, и напряжение немного спало. Хорошо, что они смогли отвлечься от тяжелого боя. Это помогло им переключиться на другие мысли.

— Но нужно признать, что враг был силен. Вайс, что ты скажешь?

— Согласен. Они не уступали нам ни в тактике, ни во взаимодействии, ни в мастерстве.

— Очень неприятно. И новые амулеты, и эти старики… наше преимущество тает на глазах. …Хм?

— Подполковник?

— Посмотри, — Таня указала на врага. — Что это такое?

— Вот они.

Таня указала на врага своим заместителю и адъютанту, пытаясь определить его принадлежность по форме.

— …Кажется, к ним присоединились какие-то новые ребята… Есть о них информация? Это точно не маги Федерации. Кто они такие?

Вайс пожал плечами. В вопросах языков и разведки ни Таня, ни Вайс не могли сравниться с Серебряковой. Поэтому они оба посмотрели на нее.

— Возможно, это британцы? Хотя нет, подождите. Я попробую перехватить их радиопереговоры.

Серебрякова, прислушавшись к вражеским переговорам, сказала:

— …Они говорят на английском и французском.

— А, — вспомнила Таня. — Это те самые добровольцы или остатки какой-то армии. Интересно, зачем они приперлись в эту глушь? Неужели им так нравится воевать? Нормальному человеку этого не понять.

Сражаться с ними — это пустая трата времени и сил.

— Если враг не будет атаковать, то мы отступим. Бессмысленно торчать здесь и тратить силы.

Но они не могли просто так уйти. Враг все еще был здесь, и они не могли ни атаковать его, ни отступать.

Они просто висели в воздухе и смотрели друг на друга. В конце концов, через несколько часов они все же отступили. Это была пустая трата времени. Если враг хотел их измотать, то у него это получилось.

Таня вздохнула. Она думала, что неопытные маги федерации должны были устать первыми.

Таня спустилась на землю и, войдя в подземный склад, который служил им штабом, села за стол и начала писать рапорт. Она хотела записать все, что произошло, пока не забыла.

Если этот бой станет нормой, то имперской армии нужно будет срочно что-то предпринимать.

Рапорт получился на удивление пессимистичным.

Если качество магов Федерации продолжит расти, то имперская армия окажется в очень трудном положении. Где же им тогда искать преимущество?

Таня перечитала рапорт и вздохнула.

— …Но кто гарантирует, что его вообще прочитают?

В имперской армии была довольно открытая организационная культура, но при этом она была очень консервативной. Неизвестно, воспримут ли всерьез ее предупреждение о том, что качество магов Федерации растет.

Конечно, начальство обратит на это внимание.

Но Таня подозревала, что они просто отмахнутся от этой проблемы. Они не смогут понять, насколько она серьезна, пока сами не столкнутся с ней.

Рапорт Тани противоречил всем устоявшимся представлениям.

Даже она сама не до конца верила в то, что написала. Если бы кто-то другой прочитал этот рапорт, то он бы решил, что она просто преувеличивает.

— Как же мне им это объяснить?

Объяснить что-то другому человеку — это непростая задача. Даже если ты пишешь правду, нужно постараться, чтобы тебя правильно поняли.

Нужно писать четко и понятно, учитывая точку зрения читателя.

— Легко сказать… но на деле это очень сложно.

Таня вздохнула и снова взяла ручку.

Конечно, коммунисты научились собирать большие армии. Но одно дело — иметь много солдат, и совсем другое — иметь хорошо обученных солдат. Если бы можно было просто нанять много людей и сразу же отправить их в бой, то обучение было бы не нужно. Но в реальности обучение становится все более важным.

И тем не менее, качество магов Федерации резко выросло, словно они нашли где-то опытных бойцов. Если она напишет об этом в рапорте, то ее не поймут.

— Это нелогично.

Таня пробормотала эти слова и начала анализировать ситуацию. Она грызла шоколадный батончик и просматривала рапорты от своих подчиненных.

Все они писали, что маги Федерации были примерно равны им по силе или даже немного сильнее. Таня не могла найти объяснения этому феномену.

Может быть, она ошибается?

— Нет, это невозможно. Как бы я ни пыталась себя обмануть, я уверена, что враг стал сильнее.

Таня пробормотала эти слова и выбросила рапорт в мусорную корзину.

Рапорт должен содержать четкие выводы. Если она напишет, что качество магов Федерации улучшилось по неизвестной причине, то это будет признанием в собственной некомпетентности.

И, кроме того, это было не ее задание. Если бы это был ее личный рапорт, то она могла бы написать все, что думает, даже если бы это повредило ее репутации.

Но это был официальный рапорт боевой группы «Лерген», который она должна была отправить в Генеральный штаб. Если она ошибется, то это повредит репутации полковника Лергена.

Нет лучшего способа нажить себе врагов в армии, чем публично опорочить кого-то. А если она сделает это, используя чужое имя… то последствия будут ужасными.

— Но что же мне делать?

Таня снова села за стол и взяла ручку. У нее разболелся живот от нервов.

Она не знала, что писать.

У нее было слишком мало информации. Она могла бы просто написать, что качество магов Федерации улучшилось, и оставить выводы начальству. Но от нее ждали более подробного анализа.

Когда не знаешь, что делать, нужно вернуться к основам.

— Давайте еще раз проанализируем ситуацию. Враг стал сильнее. Но что-то здесь не так…

Таня, которая всего за месяц подготовила 203-й авиамагический батальон к бою, не могла поверить в то, что происходило.

Исходя из ее опыта, качество магов не может так быстро улучшиться. На это нужны месяцы, а то и годы.

Она отбирала лучших из лучших, и даже после месяца усиленных тренировок и боевых стрельб в Дакии она не была до конца уверена в их боеспособности.

Лейтенант Вюстман был ярким тому примером.

Таня старалась обучить этого молодого и усердного офицера, но он был гораздо слабее капитанов Аренса и Мейберта, и даже лейтенанта Тоспана.

Базовая подготовка — это очень важно.

Научить человека чему-то новому гораздо сложнее, чем улучшить его существующие навыки.

— …Но качество магов Федерации выросло слишком быстро.

Таня, которая разбиралась в вопросах обучения, решила сосредоточиться на этом аспекте.

— Может быть, это связано с реформой армии?

Но реформы не проводятся за один день. Даже если армия Федерации стала более профессиональной и независимой от политиков, все равно есть пределы возможного.

Нельзя путать улучшение организации войск с улучшением их боеспособности.

Таня понимала, что даже слабые солдаты могут стать опасными, если ими правильно командовать. Классический пример: стадо овец, возглавляемое волком, опаснее, чем стая волков, возглавляемая овцой.

Но Таня усмехнулась.

— Это все равно, что нанять нового директора и ждать, что компания сразу же станет прибыльной. Это слишком наивно.

Даже волк, который командует овцами, может использовать только овец. Конечно, можно попытаться превратить овец в волков.

Но это не так просто, как разогреть еду в микроволновке.

На обучение нужно время и ресурсы. Даже для стажировки нужен наставник. Таня вспомнила, как она устала, обучая Вюстмана.

Если же просто бросить новичков в бой и сказать им: «Учитесь на ходу!», то на это уйдет очень много времени.

— Что-то здесь не так. Как им удалось так быстро улучшить качество своих войск?

Таня, которая имела опыт работы с кадрами, не могла поверить в то, что происходило.

Это был парадокс. Маги Федерации стали сильнее, но никто не знал, как им это удалось.

С набором новых магов все было понятно.

Если нужно просто увеличить численность магов, то можно просто призвать в армию всех, кто имеет способности. Чем больше кандидатов, тем легче набрать нужное количество.

Но как коммунисты решили проблему с инструкторами и временем? Набор, обучение и управление — вот три основы кадровой работы. А новичков, которых не нужно обучать, не бывает. Опытные новички — это фантастика.

Планировать работу с кадрами, исходя из таких предположений, — это глупость.

— …У Федерации не должно быть столько инструкторов. Их авиамагические войска только формируются. Где же они нашли столько опытных людей?

По сравнению с другими родами войск армии Федерации авиамагические войска были очень слабы. Они только начинали развиваться. И было логично предположить, что у них не хватает опытных кадров.

— Но если мои предположения неверны… то как же они это сделали?

Если сравнивать армию Федерации с компанией, то они просто наняли много новичков. И было бы глупо думать, что они сразу же смогут эффективно работать.

Конечно, опыт — лучший учитель.

Те, кто сражался на передовой, приобрел опыт. И, возможно, некоторые из них стали хорошими бойцами. Но они все еще были новичками. …По крайней мере, по сравнению с имперскими магами. И даже если бы их сразу же назначили инструкторами, они бы не смогли быстро добиться результатов.

Таня поняла, что сидеть в штабе и ломать голову — бесполезно. Она встала, размяла плечи и попыталась посмотреть на проблему с другой стороны.

— В такой ситуации компания обычно нанимает опытных сотрудников со стороны. Или обращается к услугам инструкторов и тренеров. В данном случае, скорее всего, они воспользовались вторым вариантом…

Компании, которые испытывают нехватку кадров, часто передают обучение на аутсорсинг. И Соединенное Королевство и Соединенные Штаты, скорее всего, были бы рады предоставить Федерации инструкторов для обучения магов.

Или же они могли бы использовать инструкторов из бывшей Республики или стран Антанты.

— Есть спрос, есть предложение. Идеальные условия для взаимовыгодного сотрудничества.

Но это логика капитализма. А Федерация — это коммунистическая страна. Да, они воюют с Империей под лозунгами национализма, но они не называли бы себя коммунистами, если бы могли полностью отказаться от своей идеологии.

Разве они могут доверить обучение своей армии офицерам капиталистических стран?

И даже если бы коммунисты смогли преодолеть это противоречие, у каждой страны своя военная доктрина. Смогут ли они быстро адаптироваться к новой доктрине в условиях войны?

И даже если бы они смогли это сделать, смогли бы они добиться таких быстрых результатов?

— Нет, это невозможно.

Конечно, враг был гибким, и нельзя было его недооценивать. Но нужно было быть реалистом. Оставался только один вариант: нанять опытных магов со стороны.

Но Федерация — это не компания, а государство. Государство — это монополист на насилие, то есть, по сути, самая худшая монополия.

— Где же они нашли этих магов?

Таня не могла поверить в это.

Неужели в Федерации есть конкуренция в гражданском секторе? Если бы это было так, то советские товары народного потребления не были бы такими ужасными. Коммунисты, которые были вынуждены использовать даже тех инженеров, которых они отправили в лагеря, не могли позволить себе такой роскоши, как конкуренция.

…И тут Таню осенило.

Это была всего лишь гипотеза, причем очень смелая… но, возможно, они смогли найти опытных магов.

Когда-то армия Федерации была не «армией партии», а обычной армией. То есть, у них могли быть опытные кадры…

— Черт! Черт! Черт! Вот оно что!

Таня была в ярости от того, что она сама не догадалась об этом раньше. Какая же она глупая! Она вела себя как коммунист, цепляясь за свои догмы!

— Лагеря! Проклятые коммунисты! Почему они не перебили их всех?!

Похоже, что коммунисты очень бережливы.

Они называли магов «врагами народа», «классовыми врагами», «реакционерами», «пережитками прошлого»… но при этом держали их в лагерях.

И, что хуже всего, Таня практически ничего не знала об этих магах. Если бы они были некомпетентны или бесполезны, то это было бы не так страшно. Но, судя по ее опыту, они были очень опасны.

— …Кто знает, что представляла собой авиамаги Федерации в те времена?

Военный опыт Тани был довольно богатым для ее возраста, но она родилась уже после войны. Поэтому у нее не было возможности поговорить с теми, кто служил в армии, когда Федерация была монархией. Организационная память стирается примерно за двадцать лет.

— Вот она, информационная асимметрия. Передача знаний — это очень сложная задача. Катастрофа!

Таня ничего не знала.

Она была в неведении.

А в войне проигрывает тот, кто меньше знает. «Тебя никто не предупредил? Ну и что?».

Конечно, добрые сторонники равенства скажут, что использовать свои знания — это нечестно. Но знания — это сила. И в войне, как и в жизни, побеждает тот, кто сильнее.

Если же вы хотите воевать без знаний, то вам прямая дорога в каменный век. Или еще дальше — к обезьянам.

Поэтому Таня задала себе вопрос:

Знаю ли я своего врага?

— …Нет, не знаю.

Таня изучила всю доступную информацию о противнике. Но если она ничего не знала об этих магах, то, скорее всего, в официальных источниках не было никакой информации о авиамагах Федерации времен монархии.

Учебники?

Боевые доктрины?

Ничего.

Таня была в неведении. Даже в армии об этом практически никто не знал. В те времена не было интернета, и информация могла быть утеряна навсегда.

Какая же это была проблема! Нельзя воевать, не зная своего врага. И Таня обнаружила это только сейчас! Да, война — это бессмыслица, но они должны были победить!

Ей нужно было найти старые архивы. К счастью, имперская армия должна была сталкиваться с магами Федерации в прошлом. А значит, где-то должны были сохраниться старые данные.

— Проблема в том, что на это уйдет слишком много времени!

Необработанные данные.

Любой бюрократ знает, насколько это большая проблема. Это как гора несортированных чеков. Или поиск нужного документа в складе, забитом бумагами.

Хорошо, если ты хотя бы знаешь, в каком складе искать.

Но часто даже это неизвестно. Особенно если речь идет о данных, которые никто не использовал долгое время. Даже самая ценная информация может быть утеряна, если те, кто с ней работал, уволились или перевелись в другой отдел.

Это не злой умысел, не некомпетентность и не халатность. Просто люди забывают то, чем не пользуются.

Таня подумала, сколько же времени уйдет на то, чтобы найти нужную информацию, и у нее закружилась голова.

— Придется проверить все архивы. Где-то в Генеральном штабе должны быть нужные документы. Я должна их найти.

Таня решила, что попросит об этом полковника Лергена. Глупо не воспользоваться ее именем.

Таня выбежала из комнаты и побежала в дежурную комнату. Она нашла того, кого искала!

Серебрякова, увидев Таню, вскочила и отдала честь. Таня улыбнулась.

Ей не терпелось начать разговор, но устав есть устав. Таня отдала честь и сразу же перешла к делу.

— Лейтенант Серебрякова, срочное задание. Свяжись с Генеральным штабом. Я хотела бы отправить курьера, но ситуация не позволяет. Используй самый надежный шифр. Это очень важно.

— Есть! Я сейчас же разбужу шифровальщиков. Что вы хотите передать?

— От имени полковника Лергена запроси информацию об армии Федерации. Нам нужно изучить старые архивы. Это задание максимальной важности.

— Что?

— Враг стал слишком сильным, — объяснила Таня. — Похоже, что они не просто обучили новичков, а нашли где-то опытных магов.

Если запрос будет отправлен от имени оперативного отдела, то Генеральный штаб отреагирует быстрее.

Конечно, это было неправильно — делить запросы на важные и неважные в зависимости от того, кто их отправляет. Но такова реальность бюрократии.

Таня должна была использовать все доступные средства, чтобы заставить их шевелиться.

— Похоже, что среди них есть те, кто служил в армии еще до того, как Федерация стала коммунистической. То есть, среди них могут быть ветераны.

— Простите, но мне в это трудно поверить. В Федерации классовых врагов отправляют в лагеря…

— Лейтенант Серебрякова, я уважаю твой опыт. Твои знания и интуиция очень ценны.

В вопросах, касающихся Федерации, нельзя игнорировать мнение тех, кто имеет опыт общения с ними. Но иногда реальность противоречит нашему опыту.

— Я ценю твою помощь и советы. Я уважаю тебя как профессионала, лейтенант. Но я должна тебя предупредить.

Знания могут стать преградой на пути к пониманию реальности. Это та же проблема, с которой сталкивается армия, которая слишком часто полагается на устаревшие догмы. Таня, как человек здравомыслящий, понимала, почему Серебрякова ошибается.

Действительно, зная идеологию коммунистов, трудно поверить, что они могут выпустить кого-то из лагерей. Но они это сделали.

— Не дай себя обмануть коммунистической пропагандой. Они мастера демагогии. Они не хуже религиозных фанатиков умеют заставлять людей делать то, что им не нравится.

— Принципы… — Таня вздохнула. — …часто уступают место практической необходимости. Революционеры — это обычные властолюбцы.

Коммунисты, коммунисты, коммунисты.

Худшая форма социальной реакции.

Таня знала, почему их нужно бояться. Она была вынуждена это понять.

— Они могут украсть любую «великую идею». Будь готова к худшему.

— …Есть.

— Как же они меня достали. С фанатиками-идеологами было бы проще. Но они — патриоты. Они всегда встают у меня на пути.

Любовь к родине — это страшная сила. Современность — это эпоха любви. Безусловная преданность нации — этому воображаемому сообществу.

Слепая любовь.

Какой же это прекрасный, сладкий и смертельный яд.

— Какая же это проблема.

Таня не могла найти слов, чтобы описать любовь. Это было нечто иррациональное. Нечто абсурдное и нелогичное.

Но одно было ясно:

Любовь сильнее логики.

И это была серьезная угроза, даже если это касалось только некоторых людей. В мире было слишком много тех, кто бросал вызов логике.

Для Тани это был чужой мир. Но, к сожалению, он существовал.

16 июня, 1927 года единому календарю.
Штаб группы армий «Б» Восточного фронта. Кабинет высокопоставленного офицера.

Несмотря на то, что Зеттюр был всего лишь инспектором, у него была возможность лично оценить ситуацию на фронте. И это была неожиданная удача.

Конечно, это была не та работа, которую можно было делать, сидя в удобном кресле с трубкой во рту. Но на фронте он видел то, чего не мог видеть, находясь в Генеральном штабе в столице.

Конечно, имперская армия была одной из самых организованных армий в мире. Вся информация с Восточного фронта собиралась, анализировалась и отправлялась в Генеральный штаб.

И, кроме того, Зеттюр сам старался собрать как можно больше информации, общаясь с офицерами штаба Восточной армии и изучая их рапорты.

Но реальность всегда полна сюрпризов. «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать».

— Мы обязательно пошлем подкрепление.

Зеттюр дал им слово, и он должен был его сдержать. Но, оценив ситуацию на месте, он не мог сдержать раздражения.

Все было гораздо хуже, чем он думал.

Даже самые пессимистичные рапорты не могли передать всей сложности ситуации. Линия обороны группы армий «Б» существовала только на бумаге. Неудивительно, что офицеры штаба так неохотно согласились на контратаку.

С логической точки зрения их решение было неверным. Но Зеттюр понимал их чувства.

Если сравнить эту линию обороны с Рейнским фронтом, то разница будет очевидна. На самом деле, это была даже не линия обороны. Это были просто разрозненные опорные пункты, которые не были связаны между собой.

Спасти боевую группу «Лерген» будет непросто.

Им нужно было действовать быстро и решительно, но при этом не подставлять фланги. Это была очень сложная задача.

Зеттюр был рад, что отправил Дегуршаф в опорный пункт «Солдиум 528» в качестве приманки. Если бы враг не клюнул на эту приманку, то им пришлось бы останавливать его на этой фиктивной линии обороны.

Зеттюр был благодарен Богу и Отечеству за то, что армия Федерации перестала атаковать в лоб.

— …Потери авиации в три раза превышают расчетные. У нас серьезные проблемы с боеготовностью, и мы не сможем долго удерживать превосходство в воздухе.

Превосходство в воздухе было необходимым условием для проведения операции, но у Восточной армии не было для этого сил. Да, им пришлось отправить большую часть авиации на запад, но все равно их авиация была слишком слаба.

— Мы думали, что уничтожили всю вражескую авиацию во время операции «Молот». …Но, похоже, что мы ошибались.

Зеттюр взял со стола фотографию и вздохнул. На фотографии, сделанной бортовой камерой имперского истребителя, был изображен горящий самолет, похожий на американский.

Конечно, было приятно видеть, как горит вражеский самолет. Но эта фотография напоминала ему о том, что имперская авиация тоже несет потери. И вражеские самолеты тоже снимают это на свои камеры (скорее всего, это были отличные американские камеры и пленка).

— Какая же это проблема.

Зеттюр не мог понять, что происходит. Он знал, что ситуация сложная, но все равно ему казалось, что что-то не так. Он покачал головой, пытаясь отбросить эти мысли, и снова посмотрел на фотографию.

— …Цвета слишком блеклые.

Запчасти для самолетов поставлялись в первую очередь, но все равно качество ухудшалось. Похоже, что им приходилось использовать старые самолеты армии Федерации, которые они захватили в качестве трофеев.

— Они используют трофейную технику. …Почему об этом не пишут в рапортах? Наверное, это как с носками.

Офицеры на фронте стеснялись об этом говорить. Зеттюр вспомнил, как полковник Лерген, вернувшись с передовой, рассказал ему о носках.

Зеттюр спросил его, что случилось, потому что Лерген говорил так, словно на фронте произошла какая-то катастрофа. И оказалось, что проблема была в носках. Тогда Зеттюр и другие штабные офицеры были в недоумении. Но когда Лерген объяснил им ситуацию, они все поняли.

— Мы не понимали этого, пока нам не объяснили. Интересно, сколько еще такой информации мы пропускаем?

Штаб старался понять проблемы фронта. И Зеттюр тоже.

Но носки стали символом разницы в восприятии. …Культурные барьеры оказывают большее влияние на наше мышление и поведение, чем мы думаем. И старые стереотипы тоже дают о себе знать.

— Я думал, что, побывав на передовой, я смогу посмотреть на ситуацию с другой стороны… И я действительно увидел многое. Но этого недостаточно.

Офицеры на фронте думают только о фронте, а офицеры в тылу — только о тыле. Зеттюр понимал, почему офицеры штаба группы армий «Б» так неохотно согласились на контратаку, но они были слишком близоруки. А могло ли начальство похвастаться стратегическим мышлением? …Зеттюр был сослан на восток после того, как провалилась секретная операция в Ильдоа, так что это был риторический вопрос.

Он, конечно, попросил полковника Каландро из Ильдоа продолжать контакты и пытаться исправить ситуацию, но он сам поставил крест на их усилиях.

К сожалению, находясь на фронте, Зеттюр понял, что ни у кого нет общего видения ситуации.

Верховное командование, Генеральный штаб, армия, правительство — все они считали себя стратегами, но они планировали только на тактическом уровне. У них не было общей стратегии.

— Война без руководящей идеи. …До войны я бы рассмеялся, услышав такое. Это же безумие!

…Это было хуже, чем он мог себе представить.

Имперская армия была недоукомплектована. Сможет ли Империя воевать со всем миром?

К сожалению, это был не его вопрос.

— …Какая же это проблема.

Тот же день.
Генеральный штаб.

Генеральный штаб был сердцем имперской бюрократической машины. И даже ночью, несмотря на светомаскировку, он не прекращал работать.

Генерал-лейтенант Рудерсдорф был разбужен звонком телефона.

— Генерал-лейтенант Рудерсдорф, это подполковник Угер. Прошу прощения, что беспокою вас так поздно, но у меня срочный доклад.

— Говорите. Что случилось?

Рудерсдорф привык к ночным звонкам. Угер, извинившись еще раз, начал свой доклад.

— Ваше превосходительство, враг снова бомбил промышленные районы.

Война в воздухе на западе приняла затяжной характер. Обе стороны использовали все возможные средства, чтобы измотать противника. Это была не та война, которую любил Рудерсдорф.

— …Нашей авиации не удалось их остановить?

— Авиафлот вел бой, и сейчас подсчитываются потери. Судя по предварительным данным, мы сбили много вражеских самолетов, но у них было численное превосходство.

— Понятно, — усмехнулся Рудерсдорф. — И что предлагает Зеттюр?

— Он организовал совместную с Министерством иностранных дел кампанию по осуждению нарушений международного права. Мы распространяем информацию о бомбардировках мирных городов без предупреждения и критикуем Федерацию.

— Что?! — Рудерсдорф не мог поверить своим ушам. — …Я, конечно, знал, что он любит вмешиваться во все дела, но неужели у него хватает людей на все это?

— Мы только собираем информацию о потерях…

Рудерсдорф вспомнил, как Зеттюр просил его не перегружать своих подчиненных работой.

— Он очень трудолюбив. И что? Наши протесты и пропаганда хоть как-то влияют на врага?

— Нет, никак. Мы получили ответ от Соединенного Королевства через посольство нейтральной страны. Они заявили, что бомбардировки проводила «авиация Федерации», а «британские власти» к этому не причастны.

Рудерсдорф вздохнул.

— Может быть, нам удастся захватить британских летчиков в плен?

— Формально они являются британскими гражданами, которые служат в авиации Федерации.

— Вот же проклятые лицемеры! Как им не стыдно?!

Рудерсдорф не хотел кричать, но не смог сдержаться. Он усмехнулся, понимая, что вел себя непрофессионально.

Он понимал их логику, но ему не нравились эти юридические хитрости.

— …Извини, подполковник Угер. Придется тебе поработать за Зеттюра, пока он не вернется.

— Не стоит извиняться. Генерал-лейтенант Зеттюр приказал мне оказывать вам всяческую поддержку. Я готов выполнить любой ваш приказ. Поддержка фронта — это наш долг.

Возможно, это был идеальный ответ для офицера, но Рудерсдорф не мог поверить, что Угер говорит это серьезно.

— Ты что, совсем лишен чувства юмора?

— Что?

Рудерсдорф пожалел, что не видит лица Угера. Было бы интересно посмотреть на его реакцию.

— Как ты вообще выжил под началом Зеттюра? Он же такой требовательный!

— Многие мои одноклассники сражаются на фронте. Я считаю своим долгом поддерживать их, делая то, что могу. Не стоит жаловаться на жизнь тем, кто сидит в теплом кабинете.

— Идеальный ответ для начальника тыла.

Рудерсдорф, понимая, что отвлекся от темы, вернулся к делу.

— Подполковник Угер, у нас серьезные проблемы со снабжением группы армий «А». Зеттюр уверял меня, что железная дорога решит все проблемы… Но сейчас у нас нет проблем с перевозками, верно?

— Железная дорога работает нормально. Благодаря успешным операциям местных советов по борьбе с бандитами проблема безопасности решена. Конечно, разница в ширине колеи создает некоторые трудности… но сейчас не зима и не сезон дождей, так что мы можем обойтись временными мерами.

Угер заверил Рудерсдорфа, что с железной дорогой все в порядке, но затем сообщил ему неприятную новость.

— Проблема не в транспортировке, а в производстве. Нам пришлось ввести меры безопасности на заводах, чтобы защитить их от ночных бомбардировок, и это снизило производительность.

— Насколько сильно?

— Светомаскировка мешает работать в круглосуточном режиме.

Это было очевидно. Светомаскировка снижает эффективность работы. И она особенно мешает работать ночью.

Но они не могли отказаться ни от светомаскировки, ни от круглосуточной работы. Иначе у них были бы проблемы со снабжением.

— …Вот и вылезла наша ахиллесова пята — промышленность на западе.

Рудерсдорф проклинал исторические обстоятельства, которые привели к тому, что основные промышленные районы Империи находились в зоне досягаемости вражеской авиации. Он очень надеялся, что враг не будет бомбить их ночью, но его надежды не оправдались.

— Нам нужно улучшить систему ПВО. Спасибо за доклад, подполковник Угер. Продолжай заниматься снабжением.

— Есть! Разрешите идти?

Рудерсдорф положил трубку и вздохнул. Он достал сигару и закурил, чтобы успокоиться.

Теперь он понимал, почему Зеттюр так беспокоился о снабжении.

…Слишком много проблем.

Если враг пытается перекрыть нам кислород, то мы должны сделать то же самое.

Рудерсдорф, затянувшись сигарой, снял трубку и набрал номер.

— Оперативный отдел, это Рудерсдорф. Прошу прощения, что беспокою вас так поздно, но у меня вопрос. Что там с тем «неизвестным конвоем»?

— Самолеты и подводные лодки Северного флота сообщают, что конвой растет. Похоже, что армия Федерации быстро восполняет потери, которые она понесла в последнем бою.

Враг наращивал свои транспортные мощности.

— Мы можем их остановить? Мне это уже надоело.

— Флот сообщает, что это невозможно. Конвой охраняют корабли британского флота, и наши надводные корабли не могут с ними справиться.

Рудерсдорф понимал, что офицер оперативного отдела не хотел ему об этом сообщать… но он не хотел этого слышать.

К сожалению, это была не новость. Рудерсдорф надеялся, что они найдут какое-нибудь решение.

— Почему бы не использовать морскую магов? Неужели флот не может до этого додуматься?

— У флота очень мало магов. И, кроме того, у большинства магов проблемы с навигацией, и они не подходят для крейсерских операций.

— То есть, нам нужно время, чтобы подготовить их?

— Да, — вздохнул Рудерсдорф.

…Операция «Андромеда» была основана на предположении, что у врага мало ресурсов. И если это предположение окажется неверным, то наступление может провалиться.

Им нужно было узнать больше о противнике. Если у Федерации много ресурсов, то им придется перейти к обороне.

— Мы знаем, сколько грузов они доставляют на юг?

— Контрразведка Федерации работает безупречно. Этот извращенец Лория из НКВД — очень опасный противник.

— Настолько опасный?

— Он фанатично предан своему делу и обладает маниакальной склонностью к детализации. Мы можем получать информацию только от местных советов, которые состоят из бывших граждан Федерации, но только в тех районах, где они проживают…

— Ладно, хватит, — перебил его Рудерсдорф. — Пусть ускорят анализ аэрофотоснимков. Мы можем взломать их шифры?

— Криптографы перегружены работой. Они говорят, что федеральные коды, которые раньше были легко взломать, стали гораздо сложнее.

— У меня такое ощущение, что нас водят за нос. И мы должны продолжать эту войну.

Рудерсдорф перебил извинения своего подчиненного и задумался. Если враг не соблюдает законы, то и мы не будем. …Мы должны ответить им тем же.

— Мы должны остановить поставки грузов вражеским конвоем… но, может быть, есть другие способы?

Кажется, у них был план…

— Как же он назывался…

— Вы имеете в виду беспорядочную подводную блокаду?

— Да, именно, — подтвердил Рудерсдорф.

— …Это грубое нарушение международного права… Вы хотите ее провести?

— Мы должны найти способ обойти международное право и действовать в рамках закона. Пусть юристы найдут лазейку.

Рудерсдорф был раздражен. Снова эти юридические тонкости!

Он понимал, что это важно, но ему не хотелось в это вникать. Он проклинал Верховное командование, которое отправило Зеттюра на восток. Зеттюр разбирался в этих юридических хитростях гораздо лучше него.

Как бы ему хотелось свалить все это на Зеттюра!

— …Хорошо, продолжайте работать над этим.

— Есть! Разрешите идти?

Рудерсдорф положил трубку и задумался, затянувшись сигарой. У него было несколько идей, но он никак не мог принять решение. А он всегда славился своей решительностью.

— Я колеблюсь?

Это было на него не похоже.

— Похоже, что отсутствие Зеттюра меня деморализует. …Придется мне самому принимать решения.